"Алексей Толстой, как Иоанн Дамаскин, герой его поэмы, был, несомненно, искренний иконодул искусства, и наиболее ненавистны и непонятны были для него иконокласты, └икон истребители⌠, самодовольные в своей материалистической трезвости. Он не считал песнопения грехом, не видел в нем └прелести⌠. Без икон красоты, без этого красного угла эстетики, не мила ему была самая храмина жизни. Там, где беззвучно, где нет песни,═- там для него небо не защита, не свод, а тягость и оно └усталую землю гнетет⌠..."